Искажение[СИ, роман в двух книгах] - Юрий Леж

— Хоть бы лицензию у девки-то спросили, — недовольно буркнул главный опер, понимая, что и сам в такой ситуации не стал бы церемониться.

— Спрашивали они, — выгородил "ликвидаторов" Филин, — она отказалась, сказав, что проституцией не занимается, а просто принимает дома своих друзей…

— Ну, и язык у тебя, Семеныч, — усмехнулся Хромцор, — говоришь, как протокол пишешь, будь уж попроще со своими-то.

— Пробовал, не получается, — улыбнулся на старую шутку старший дознаватель. — Профессиональное это, Пал Михалыч.

— Значит, никакого сопротивления, ничего необычного при задержании? Всё, как всегда? — уточнил главный опер.

— Если верить показаниям участников, то — как всегда, — согласился дознаватель. — Никто не отметил странностей, неожиданных слов, действий. Просто-таки в один голос и "ликвидаторы", и "приемщики" и охрана на стадионе об этом утверждают.

— А вот у меня эта девица отличилась, — вступил со своей "арией" хозяин "стадиона" Шарлов. — Сразу после досмотра, в клетке, она оказалась то ли хорошо приспособленной к такому содержанию, то ли специально тренированной. Взяла на себя роль теневого лидера в их загоне, устроила и отходную яму, и очередь по курению, даже пыталась питание распределять, не сама, конечно, но через своих подельников.

— А мне показалось, что это только после её побега такое мнение сложилось, — засомневался помощник главного опера Курин. — В процессе содержания на нее никто внимания не обратил.

Шарлов злобно скосил глаза на кадровика. "Мог бы и смолчать", — читалось в его взгляде. Конечно, каждый здесь старался выглядеть получше перед лицом начальства, но — в отличие от иных совещаний в верхах — главный опер умел и прощать чужие ошибки, конечно, если они не портили его собственный образ в глазах вышесидящих руководителей.

— Обратили, но только не в этом разрезе, — вмешался дознаватель. — По моей информации, её чаще других использовали отдыхающие смены для… э-э-э… удовлетворения интимных потребностей.

— Вот ведь канцелярская ты крыса, Семеныч, — еще разок прошелся по выражениям Филина главный опер, — сказал бы проще, чаще таскали в комнату отдыха на перепихнин, а то ведь… Это в самом деле так, Шарлов?

— Так, Пал Михалыч, чем-то она "ликвидаторам" угодила в этом деле. Кстати, этим она и воспользовалась.

— Не этим, а нарушением инструкции по сопровождению задержанных, — возразил худой помощник Хромцора.

— Виновные уже… — начал, было, начальник "стадиона", но худой, повысив слегка голос, не дал себя перебить:

— Положено выводить и возвращать задержанных в клетку только вдвоем на каждого из задержанных. Обычно, после этих интимных, как Семеныч сказал, развлечений, девок просто выпихивали коленом под зад, и они ползли обратно под присмотром дежурного уборщика. А тому, в первую очередь, отвечать приходится за порядок в комнатах и спальнях, а уж потом — за задержанных.

— Обычная, значит, расхлябанность подвела? — уперся подбородком в кулаки главный опер. — Или еще что-то было?

— Было-было, — "успокоил" Хромцора старший дознаватель. — С главным виновником я сам работал, поэтому и расскажу. Ушлая эта девица, подмаслившись к "ликвидаторам" через письку, завесила ему глаза своим, якобы необычным, братишкой. Который ей совсем даже и не брат, а так, мальчишка с улицы, если судить по документам.

— Ну, вот, заговорил по-человечески, — обрадовался Хромцор. — Что же там за история с братом?

— Если с начала, то девица просто оформила документы, что некий Александр Пронин является её сводным, по отцу, братом. Как это получилось, и кто документы оформлял, пока еще разбираемся. Далее, тому злосчастному "ликвидатору", на которого сейчас всё и свалили, она рассказала "по секрету", что братишка её гермафродит, потому и выглядит девчонкой. Я проверил, это чистой воды блеф, но продуманный и тщательно с психологической точки зрения рассчитанный.

Девица надавила на Виркопа, того "ликвидатора", что может дать ему возможность "снять пенки" с такого вот чуда-юда невиданного. Мол, если на хор поставите, как обычно, вся экзотика пропадет, а вот один на один, вернее, при ней…"

— Вот бабы, вешай каждую и есть за какое место, — громким шепотом прокомментировал помощник Хромцора.

— Виркоп распустил слюни до пола… — закончил дознаватель. — И провалился. На какое-то время он оставил в коридоре, возле их комнаты развлечений, обоих задержанных, которых и привел из клетки один, без присмотра. Расчет-то простой, если по-человечески брать. Ну, куда они могут деться с набитого до предела "ликвидаторами", "приемщиками", охраной, дежурными стадиона?

— А получилось, что могут… — задумчиво сказал главный опер. — Семеныч, но ты уверен, что с её стороны это была заранее подготовленная акция, а не просто отчаянная импровизация на "авось"?

— Импровизация не получается, Пал Михалыч, — ответил Филин. — Она должна была знать про люк в коллекторные трубы, про размер коллекторных труб. Про это и мы-то толком мало что знаем, ведь есть же и такие, в которых не только человек, крыса не пролезет.

— Понятно-понятно, — пробормотал Хромцор, задумавшись, — полезли они, значит, в канализацию, а этот придурок, что их упустил, как-там-его, им вслед гранату и кинул… А почему сразу же сам за ними не полез? Что говорит?

— Перестраховался, говорит, — через силу ответил начальник "стадиона". — Решил дождаться подмоги, что б подстраховали…

— Ага-ага, — насмешливо отозвался Филин, — и тут же эту подмогу в люк погнал, а сам, заметьте, наверху остался…

— Ты хочешь сказать, что он знал? участвовал? готовил? — побелев, спросил лагерник.

— Да куда уж ему, да участвовать… — усмехнулся Филин. — Струхнул он первым в люк лезть, вот и всё. А так — чистый человечек оказался, хоть на Доску Почета его вывешивай…

— Следствие закончится — вывешу, — пообещал лагерник. — За шею — и на доску…

— Ну, да, ну, да, — согласно закивал главный опер, — вешай, никто тебе не помешает. Разбирайся со своими людьми, как хочешь… а вот дальше-то что?

— А дальше те, кто спустился, никого не нашли, — пояснил Филин. — Они-то лезли, думали, что трупики достанут, или подранков, на худой конец, а тут — никого. Ушли эти "братья и сестры" по трубе.

— Там можно уйти? — уточнил кадровик.

— Можно, высокая труба, — поморщился Филин, вспомнив, как сам лазил в это дерьмо и потом отмывался в душевых прямо на "стадионе". — Вот только странно еще одно, никаких следов они не оставили.

— Совсем никаких? — удивился Хромцор. — А ты что скажешь, Валентов? Ты же там был.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});